— Недавно показали по центральному телевидению, как что-то выбросили в реку Пехорку в Люберецком районе Подмосковья и поплыла дохлая рыба. Вот такие чушки, которые могли только присниться заядлым рыболовам в самом распрекрасном сне. Местные старожилы и не подозревали, что у них под носом такое водится.
— И для этого надо было напустить какую-то гадость, чтобы все всплыло на поверхность. Воистину сами не ведаем, что творим. Не можем беречь и сохранять красоту. Рядом с зеркальной гладью рек строим магистрали, и вместо привлекательных, радующих глаз набережных рядом оказываются шумные трассы с потоком выхлопных газов от автомобилей.
— Вообще понимать эстетику и чувствовать красоту дано не каждому.
— Да и само понятие прекрасного меняется с течением времени.
— Дело даже не в этом. Еще Петр Первый издал суровый указ о водоохранных зонах, который должен неукоснительно соблюдаться и впредь. Перешел за рубеж 300 метров — голова с плеч. Вот и все. Ведь речь идет о здоровье нации. О своих кровеносных сосудах мы с утра до вечера говорим, пытаемся найти эффективные способы их очищения и избавления от атеросклероза.
   А что такое реки? Это артерии страны. Они здоровы — здорова страна. Ведь из реки люди испокон веков брали воду, и река всегда была связующим моментом. А сейчас реки стали настоящим проклятием. Река разъединяет и травит, из нее рыбу брать нельзя.
    Если вернуться к тому же телевизионному сюжету, то меня особенно покоробила авторская позиция. Кто и что спустил в речку — неизвестно, но рыба кверху брюхом сама приплыла к берегу. И корреспондент в своем репортаже умиляется тому, что местные ребятишки нашли применение этой рыбе, которая будет гнить и испускать зловонный запах по берегам реки. Они берут дохлую рыбу и бросают бродячим собакам и кошкам, чтобы хоть немного уменьшить их поголовье. Какие детки! Лапочки!! Цены им нет!!!
— А где же тогда любовь к природе и животным, братьям нашим меньшим?
— Вот это и поражает. Довольный собою и детьми корреспондент живо говорит с экрана о таком чисто прагматическом подходе. Можете себе представить?! Какие, дескать, хорошие, смышленые ребятишки, нашли выход из создавшегося положения.
— Полностью перевернутая логика.
—Я бы сказала, что это абсолютно выворотное сознание. Причем додуматься до такого здравомыслящему человеку просто невозможно.
— Но у нас ведь многое сейчас поставлено с ног на голову.
— Последний месяц нахожусь в подвешенном состоянии. Селезневская партия возрождения России усиленно двигает меня в депутаты по Новомосковскому од-номандатному округу. С одной стороны, можно многое бы сделать, с другой — как подумаю, во что превращается предвыборная кампания, так меня оторопь берет.
— Современная ярмарка тщеславия.
— Это же не работа для людей, а отрабатывание определенного процента за то, что в тебя что-то вложили. А еще вдобавок утвержден федеральный бюджет в три с половиной миллиарда рублей на предвыборную кампанию. Смотрю я на председателя Центризбиркома Вешнякова и думаю: слабо тебе сказать кандидатам, что ничего вам государство не даст?
   А эти деньги отдать, например, на ремонт школ. Представляете, Страховской школе перед началом учебного года выдали на ремонт всего пять тысяч рублей, местному детскому садику -три тысячи, а заокскому "Родничку" посчитали, что и тысячи хватит.
Вообще, если говорить о политике, то есть ПП — поле-новская партия, в которой я и состою. Расшифровывайте, как хотите.
— Думаю, это партия любви и доброты. Лично у меня такое ощущение.
— Скорее, партия здравого смысла. Все развалится, а Россия начнет возрождаться именно с Поленова. Сейчас депутат Госдумы — это не депутат Верховного Совета, как во времена Федора Дмитриевича, на которого можно было положиться.
— Наверное, некоторые не могут понять вашей психологии, вашей философии, вашей идеологии?
— Когда ко мне приходит наниматься на работу человек и начинает с того, сколько он будет у нас получать, то разговор закончен. Если он начинает с того, какие у нас есть должности, я еще с ним поговорю. Когда человек начинает со слов, может ли он быть нам чем-то полезен, я в него вцепляюсь двумя руками и готова в лепешку разбиться.
— Давайте снова возвратимся к реке. Как видятся проблемы Оки человеку, который прожил здесь большую часть своей жизни и является одним из самых яростных хранителей этой главной водной артерии нашего края? Мы проплыли около сотни километров, у нас есть собственные наблюдения, но хотелось бы узнать ваше мнение от первоисточника, от родника.
— Прежде всего уходят родники. Тот же Громок, или, как его еще называли в народе, Гремяк, считался восьмым чудом света в Подмосковье. Их было всего восемь родников, переходящих в водопады. А сейчас он еле-еле набирается, и его едва слышно.
    Как лингвист могу добавить, что само слово "родник" подразумевает какое-то родственное отношение к данному явлению и ясное понимание, что это тебе родное и близкое, которое рождается из чего-то чистого для продолжения твоего же рода. Все четыре момента, которые подразумевают чисто лингвистическое значение слова "родник", из нашего обихода исчезли. Нам родник не нужен.
— Семантика оторвалась.
— А раз семантика оторвалась, раз в языке .произошел разлом, значит, он обязательно произойдет в самом явлении. Помните, в "Двенадцати месяцах" принцесса, которую учил учитель, задумалась над фразой: "Казнить нельзя помиловать". Для себя я открыла самую главную загадку: когда нам подарили выражение "бытие определяет сознание", то поступили с нами точно так же, как с "казнить нельзя помиловать".
— Действительно, можно логическое ударение поставить где угодно.
— Почему мы решили, что именно бытие определяет сознание? Ведь можно сделать ударение и на последнем слове: бытие определяет сознание. Когда сознание наше определяет наше бытие, мы получаем то, в чем мы живем. Это как раз к вопросу об отрыве слова "родник" от родника в природе. Пропали родники, потому что мы их затоптали, они оказались нам не нужны.
Потом мы нарушили водоохранную зону: не по уму застроили, загадили, запакостили. Мы стали относиться к реке как к сточной канаве, куда можно сбрасывать все. Авось снесет, одна река в другую, реку в море и так далее. Но река — живой организм со своими законами, а в чужой монастырь со своим уставом лучше не лезть.
— А мы, как всегда, полезли...
— И река нам, нет, не мстит, ибо природа не может мстить, а все время как бы учит: "Вы меня обижаете, тогда получайте то, что сделано вашими же руками. Я обмелела, у вас не хватает воды, вы оторваны друг от друга". Ведь если у вас нет плавсредства, в Тарусу, до которой отсюда всего-навсего четыре километра, можно попасть только в объезд через Серпухов. А это 35 км туда и столько же — обратно. Итого 70 километров в один конец вместо четырех. Раньше садились здесь на пароходик и через полчаса — уже на другом берегу, в Тарусе. Потом мы стали держать лодку у берега до той поры, пока не поняли, что ничего на Оке оставлять нельзя, потому как украдут или сожгут. И все кончилось. Мы ушли из Тарусы, которая теперь для нас как заграница. Мне легче сейчас доехать до Серпухова, до Тулы или до Москвы, нежели до соседней Тарусы.
— Как говорится, близок локоток, а не укусишь.
— А это значит, что все люди, которые живут по Оке и которые чувствовали себя родными, потому что их соединяла река, теперь абсолютно оторваны друг от друга, ибо река их разъединяет. И начинается: "Вот кабы не река..."
— Она оказалась без вины виноватой.
— В том-то все и дело. И река, если можно так сказать, начала просто обижаться. А когда природа обижается на человека, то ему ответить нечем.
— Ведь первоначально все пошло от него, венца творения.
— Почему в прибрежной полосе, в пойменных лугах, в заповедной зоне работает карьер? Это оскорбление для всех, кто приходит в Поленово с открытой душой и хочет получить здесь запас энергии и бодрости. Так мало осталось подобных мест, где в абсолютной чистоте дается идея прекрасного.
    И вот человек выходит на берег Оки, и ничего, кроме крепких словечек, у него с уст не слетает при взгляде на противоположный берег. Прямо перед носом он видит карьер. Причем мы на высоком берегу, у нас орлиная перспектива, где все, что внизу, видно как на ладони. А у них перспектива, когда они снизу вверх смотрят на нашу красоту и удивляются, чего мы бунтуем.
— У вас своя точка, у них своя...
— Вот именно. С этого берега на тот идет жуткий негатив в адрес калужских различных служб и тарусского начальства и, наконец, в сторону той дамы, которая руководит этим частным карьером "Валентина". Дай Бог им всем Мафусаилов век, дай Бог прожить замечательную жизнь, но это надругательство, точно так же, как сейчас входит в активную фазу мое противостояние с оздоровительным лагерем на нашем берегу рядом с Троицкой церковью в Бехове.
— А здесь какие проблемы? Ведь у вас контакт с детьми всегда налажен.
— Кто-то мне может сказать: дети должны летом отдыхать, а вы хотите их лишить отдыха. Но что понимать под отдыхом? Когда здоровенные оболтусы ничего не делают в течение трех недель, то это не отдых. Еще В. Д. Поленов говорил, что любой отдых — это смена работы. Если ты писатель, то собираешь грибы, копаешь грядки.
— По принципу: землю попашешь — попишешь стихи.
— Все же уезжают на свои дачи, от души вкалывают там, а потом говорят, что отдохнули на даче. У нас дети из Страховской школы в течение целого лета работали, но они и отдохнули: кто-то занимался с цветами, кто-то с лошадьми. Они заработали собственные деньги, которые ценятся иначе, нежели те, которые мама дает на мороженое. Это гордость от сознания, что ты нужен людям.
— И востребован обществом.
— По окончании летнего сезона для них был устроен бал "Августовский звездопад".
К нам в гости приезжал космонавт Сергей Залетин, и мы говорили с ребятами на равных, как с коллегами. Да и сама идеология так называемого отдыха в лагере для меня неприемлема, как неприемлемо его нахождение в 50 метрах от церкви.
Я человек верующий, но не религиозный. Мы своими руками построили эту церковь, и когда там идет Божественная литургия или несут на кладбище покойника, а рядом на полную катушку звучит песенка "про два кусоче-ка колбаски", просто невозможно терпеть такое безобразие.
— А как тут обстоят дела в экологическом плане?
— Что такое сто детей, которые живут прямо на берегу, и очистка идет непосредственно в Оку. Я буду просить вашей помощи, чтобы организовать независимую экологическую экспертизу всех этих сточных вод и состояния очистных сооружений, ибо дачники, которые живут под лагерем, подали иск в суд Заокского района. Их просто завалили нечистотами.
— Ваше отношение к окской воде?
— По своей сути, по внутреннему состоянию я очень люблю воду. У меня выработан такой инстинкт: где бы ни была, я должна обязательно искупаться в реке или источнике. А в этом году я не могла себя заставить войти в реку. Не понимаю, в чем дело, но просто не могла. Я искупалась первый раз 26 апреля, и на этом все было кончено. Вот когда отдыхающие съедут и река более или менее расчистится, тогда пойду. Температура воды для меня не имеет никакого значения.
— А ее чистота?
— В том-то и беда. Впечатление, что на поверхности плавает какая-то пленка, у воды не тот цвет, не тот запах, не та консистенция. Когда ее наберешь в ладонь, она словно прилипает к ней. Чувствуется что-то инородное.
— Состояние воды наверняка сказывается на флоре и фауне?
— Раньше здесь были фантастически красивые заводи с таким количеством разнообразных растений, что просто глаза разбегались. Желтые кувшинки, белые лилии... Сейчас этого нет, как нет и рыбной вакханалии, которую в последний раз видела в начале семидесятых. Помню, как руководитель рыболовецкой артели в Тарусе Владимир Размахов принес в Поленово целую корзину налимов, судаков, щук и шелесперов. Говорят, теперь в реке появились раки, а это хороший признак.
— Какая удивительная вокруг Поленова красота!
— Земля здесь поистине золотая и заманчивая для многих. Сегодня тут расположен лагерь, а завтра приходит Иван Иванович и ставит лагерь на реконструкцию. Но на реконструкцию денег, как обычно, не хватает, и заканчивается все строительством двух особнячков, куда детей, конечно, не завозят.
А там лет эдак через пять приходит Петр Петрович и, показывая перстом на Ивана Ивановича, говорит: чем я хуже? Такого прецедента в заповеднике допустить никак нельзя. Со своей стороны, я не могу развиваться: у меня должен быть дом священника, дом причта, воскресная школа. И это тоже окские проблемы.
— Проехав по Оке, мы убедились, что одна из самых острых проблем -отсутствие благоустроенных пляжей для отдыхающих.
— Мы каждую весну намываем себе пляж. Но это для нас безумная головная боль, потому что народище в хорошее лето сюда просто валом валит. Я должна держать службу спасателей, службу охраны и медицинского работника. Мы устаем чистить, но это, пожалуй, единственный цивилизованный пляж на Оке. Все или утоплено в воде или истоптано коровами. А у нас бархатный песочек, абсолютная безопасность и чистота. Каждое утро летом те же школьники здесь проходили и каждую бумажку собирали. В этом есть великий смысл, ибо ни один из них потом бумажку уже не бросит.
— Что делается по ликвидации оползня возле села Бехово?
— Что такое сто детей, которые выходят на обрывистый берег? Пошел оползень — это ведь чисто антропогенная нагрузка. Плюс на противоположном берегу по-прежнему работает Кузьми-щевский карьер, который по всем документам закрыт уже 35 лет назад. С одной стороны берут песок и гравий, с другой — от обрыва до погоста, где покоятся несколько поколений семьи Поленовых, осталось лишь несколько метров.
— И все постепенно перетекает, как по закону физики о сообщающихся сосудах.
— Сейчас туда загнали технику, открыли склон и сполаживают его. Проекты сделаны лучшим московским институтом Герсеванова, который давно работает с плывунами и оползнями и осуществляет авторский надзор. Работы ведет тульская организация "Спецстройзащита". Из семи обещанных миллионов рублей выделено только 454 тыс. рублей, и финансирование прекратилось.
    А тут пошли дожди по открытому склону, и все посыпалось. Мы стали писать письма во все инстанции: Артюхову — в Министерство природных ресурсов, Шойгу — в Министерство по чрезвычайным ситуациям, Швыдкому — в Министерство культуры, премьер-министру Касьянову, его заместителю по социальной сфере Кареловой. Я уже собралась в Москву, но тут пришли еще полтора миллиона рублей, которые, безусловно, дела не решают.
— Так и держат вас в подвешенном состоянии? Это, наверное, чтобы форму не теряли.
— Конечно, все эти проблемы можно было бы быстрее решить, будь я депутатом. Тут бы хлопнул, здесь бы топнул, тому дал, от этого взял, и дело б пошло. Но сидеть в окопах с Басковым, который поет дурным голосом, я не хочу. Если бы выбирали людей просто по их делам без всякого накачивания финансовыми ресурсами и одурачивания масс, тогда жизнь, возможно, стала бы другая. Ведь таких достойных людей в нашей области целая куча, а деньги, выделенные на избирательную кампанию, лучше пустить на тот же ремонт школ и детских садов.
— Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется. Но что бы вы хотели сказать напоследок?
— У нас крайне инерционное государство, и люди настолько заняты своими местечковыми проблемами, что не все так быстро делается, как хочется. Но не опускайте ладони, маэстро! Пока живы, давайте этим заниматься. Когда Иисус вошел в Иерусалим, он знал, что его здесь распнут, но он туда вошел. Что проповедовать в раю, где и так все ангелы? Ведь проповедовать-то надо в аду, чтобы хоть один грешник задумался над тем, что делает.
    19 сентября в Серпухове открывается выставка всех регионов, расположенных в пойме реки Оки. Это в какой-то мере результат брифинга, который прошел у нас год назад. Предстоящему мероприятию придан достаточно серьезный статус, который проходит под патронажем губернатора Московской области Б. В. Громова. На открытие я хочу пригласить туляков, связанных с экологическими проблемами. Нам нужно объединиться в одном: должен быть окский парк, который расценивался бы как национальное достояние.

Беседовал Александр БЕЛОВ
«Тульские известия», № 211 от 16 сентября 2003 г.